Теперь я уверена, что Христа до знакомства с Евангелием я воспринимала совершенно неправильно. Это вовсе не означает, что к Церкви я относилась плохо: напротив, мы с мамой много раз даже собирались пойти покреститься. Но без желания воцерковляться, участвовать в Таинствах (о которых мы почти ничего и не знали толком). Форма ничего не значит, думали мы: Бог в душе, надо просто быть хорошими и делать добрые дела, а церковные традиции и обряды — странное и ненужное человеческое изобретение. Наверное, из-за этих рассуждений крещение все откладывалось, я уже была студенткой филфака Калужского университета, и там однажды что-то произошло со мной. Это было весной. У православных начинался Великий пост, и я вдруг почувствовала острое желание присоединиться к постящимся. Мне казалось, что мои верующие знакомые (а в университете я встретила немало православных христиан, особенно среди преподавателей) горячо поддержат мое стремление. Но они стали говорить мне, что важен не сам пищевой пост...
В жизни каждого христианина случаются чудеса. Но всякий раз, когда об этом заходит разговор, мне вспоминается совершенно конкретная дата – 4 мая 1986 года, когда я еще никаким христианином не был. Я учился тогда на третьем курсе пединститута. На майские праздники мы с друзьями, студентами МВТУ им. Баумана, отправились в байдарочной поход в Тверскую (тогда еще Калининскую) область, по речке Кубрь. Путешествие наше заняло неделю: речка оказалась труднее, чем мы думали, постоянно приходилось прорубаться сквозь завалы топляка, байдарки рвались об коряги – и в итоге мы едва успели к сроку в конечную точку маршрута, поселок Кубрь, находившийся в трех километрах от одноименной речки.
От редакции: 5 лет назад скончался митрополит Антоний Сурожский – один из самых светлых людей двадцатого века. Блестящий проповедник, он обладал даром сказать понятные современному человеку, теплые, правдивые слова, проникающие в самую глубь израненного сердца, апостол Великобритании, создавший не один по-настоящему многочисленный православный приход, философ. Молитвенно вспоминая владыку в этот день, предлагаем читателям беседу протоиерея Александра Степанова с духовными чадами Владыки Антония, прозвучавшую на радио “Град Петров” .
Прот. Александр Степанов: Здравствуйте, дорогие братья и сёстры. Сегодня в нашей студии мы беседуем с гостями из Англии - Владимиром Борисовичем и Ириной Яновной фон Шлиппе...
Это произошло недавно. В редакцию одного минского журнала позвонили. Тонкий старческий голос просил о немедленной встрече с сотрудником редакции и даже требовал, чтобы такая встреча состоялась. Оказалось, что звонивший жил совсем недалеко от редакции. Встретились на природе. К сотруднику редакции подошел пожилой человек с лицом, испещренным морщинами, и с глубоким шрамом на шее. «Игнатий Фомич», — представился он и заговорил:
«Вы — единственный, кому я это рассказываю. После раскаяния я пойду в церковь и поставлю две свечи: одну — о здравии, а другую — за упокой, потому что я не знаю, жива ли она.
Это было в 1944 году. Немцы уже вовсю отступали, а я в бою получил тяжелое ранение. — Игнатий Фомич показал шрам на шее. — Попал я в госпиталь...
Каждый день на вечерне читаем: Господи… не уклони сердце мое в словеса лукавствия, не-пщевати вины о гресех, то есть не дай мне, Боже, изобретать разные лукавые оправдания и изыскивать хитросплетенные словеса, лишь бы обезвинить себя, смягчить свою виновность, представить свой грех почти безобидным, вполне естественным, как будто само собой вытекающим из сложившихся обстоятельств. Каждый день в храме слышим эти слова, но тут же, через минуту, поступаем "в точности наоборот".
Мне как-то задали вопрос: ты одинока? Я растерялась, так как закрома памяти никаких ассоциаций услужливо не вытащили из своей кладовой. На тот момент чувства одиночества не было, хотя понимала, что оно в природе существует. Стала размышлять на эту тему.Господь создал наш мир, сотворил человека и каждому подарил единственность и неповторимость. А зачем она человеку? Чтобы чувствовать свое одиночество в мире? Что такое вообще одиночество — сложный вопрос. Когда остаюсь наедине с собой, глубоко всматриваюсь в себя и задаюсь вопросами: кто я, зачем родилась, для чего это было нужно Богу?
Пребывая в Божественной любви, человек ничего этого не знал. После же грехопадения в жизнь человека вошел страх. Забывая постепенно о Боге, человечество одновременно горячо желало избавиться от этого страха, для чего придумало систему языческих, магических верований, а со временем и цивилизацию. Я имею в виду Шумер, Египет, Рим. Сегодня цивилизация сделала не мыслимые никогда прежде успехи.
В Библии, в той ее части, которая называется Ветхим Заветом, действительно есть заповедь о том, что последний день недели должен быть посвящен Богу. Это четвертая, одна из десяти знаменитых Заповедей Моисея, которые он получил от Господа на горе Синай. Полностью она звучит так: “Помни день субботний, чтобы святите его. Шесте дней работай и делай всякие дела твои; а день седьмой — суббота Господу Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришлец, который в жилищах твоих. Ибо в шесть дней Господе создал небо и землю, море и все, что в них; а в день седьмой почил. Посему благословил Господе день субботний и освятил его” (Книга Исход, глава 20, стихи 8-11).
Тема «крестные и крестники», конечно, не сравнима с вечной темой «отцы и дети», но все-таки и она весьма актуальна в наше время. Ведь традиции восприемничества были прерваны. И часто получается так, что люди, далекие от Церкви, желающие все же крестить ребенка, выбирают для него крестного по чисто житейским соображениям. Да и в семьях воцерковленных людей, бывает, возникают преткновения в отношениях между крестными и крестниками. О некоторых подобных проблемах мы и хотим поговорить. Роль крестных родителей у первых христиан невозможно понять, не зная условий, в которых они жили. Согласно императорским эдиктам, христианство было поставлено вне закона как вредная секта. Приобщение кого-либо к вероучению, которое отрицало божественность правящего Августа и запрещало приносить ...
В чем же попрекнул заезжий судия иеромонаха Романа? В том, что он на весельной лодке возил шифер, кирпич и доски из деревни, что дом стал смотреться обжитым после многих лет заброшенности, что растащил мусорные горы, посадил молодые липы, проложил по болотистому берегу дорожку к реке из ровненьких чурок и дощечек, сгородил лодочный причал, срубил баню, укрыл от снегов и дождей дрова в сарае, обиходил огород и, наконец, в пределах дома сумел сотворить церковку, ласковую и торжественную одновременно... Не в берлоге и не в пещере обитает иеромонах Роман, здесь духовный дом, здесь всё просветлено горением души человека по имени иеромонах Роман. И как же радостно видеть всякую мелочь его нехитрого быта, самодельное приспособление под рукомойником, полки из жердочек, наполненные толстыми книгами, святоотеческими, богословскими, литургическими.
Каждому народу дан свой способ открыть себя в мире и сказать о себе миру. Россия издревле выразила себя молитвой, иконой и поэзией. У нас и молитвы, и жития, и проповеди вдохновенны, образны, музыкальны, они сотворены сердцем и обращены к сердечному отклику: поэзия русская, при всем ее литературном универсализме, знает один точный адрес — душу русского человека, отзывчивую на слово, на его не внешний, а самый сокровенный, потаенный смысл. Может быть, эта нерастворимость душевности и сердечной духовности позволяет до сих пор удержаться России перед натиском машинного мышления и машинообразного бытия.
ВЧЕРА Я ВНОВЬ УВИДЕЛ ТЕБЯ, выходя из метро. Ты стоял в своей излюбленной позе, картинно отставив ногу, и курил. Я вздрогнул, увидев тебя, затем устремился к тебе через людской поток. Но, подойдя ближе, понял, что опять обознался. Да по-другому и быть не могло. Потому что тебя нет. Потому что ты умер. Эх, Витька, Витька! Доколе же я буду вздрагивать, замечая в толпе похожего на тебя? Доколе ты будешь сниться мне, со своей лучистой улыбкой и неизменной сигаретой? Ведь ты был моим лучшим, да что там лучшим — единственным, настоящим другом.
В ТО ВРЕМЯ КАК ДУШИ ЛЮДЕЙ, умерших естественным путем, испытывают в том мире облегчение и даже радость, души самоубийц, напротив, попав в тот мир, испытывают там смятение и страдание. Один специалист в области самоубийства выразил этот факт следующей меткой фразой: «Если вы расстаетесь с жизнью с мятущейся душой, то и в тот мир вы перейдете с мятущейся душой». Самоубийцы накладывают на себя руки, чтобы «покончить со всем», а оказывается, что там-то все для них только начинается. Вот несколько современных рассказов, иллюстрирующих потустороннее состояние самоубийц. Один мужчина, горячо любивший свою жену, покончил с собой, когда она умерла.
Несмотря на то, что представление о религии как об "опиуме для народа" уже не современно и не актуально, многие ветхие воззрения не меняются и продолжают кочевать из поколения в поколение. Одно из таких представлений -- борьба религии с наукой "не на живот, а на смерть". Сторонники подобного взгляда привычно козыряют известными именами: Коперник, Галилей, Бруно. Самое поразительное, что мифы об этих "мучениках науки" настолько прочно вошли в бытовое сознание, что иной раз кажется -- никак их не искоренишь.
Времена меняются, история подвергается пристальному и скрупулезному анализу, однако защитники якобы обиженных христианством ученых продолжают обвинять "проклятых церковников" в уничтожении науки.
Жизнь великих людей зачастую покрыта тайной. Не только их деятельность, но и духовные искания вызывают пристальный интерес современников и потомков. По прошествии времени, через толщу исторических событий очень трудно отличить ложь от истины, вымысел от реальности. Академик Иван Петрович Павлов — один из крупнейших ученых, благодаря трудам которого физиология сделала колоссальный скачок вперед. Помню, в студенческие годы, в период страстного увлечения биологией, я преклонялся перед гением этого человека. Его фигура была для меня ориентиром так же, как для военного — образ Суворова, а для монаха — безмолвный подвиг преподобного Сергия Радонежского.
Помимо времени, когда мы становимся на молитву для того, чтобы попытаться обратиться к Господу, есть другое время ― когда не мы говорим с Богом, а, напротив, Он говорит с нами. Когда? Когда мы читаем Его слово, живое, обращенное ко всем людям и вместе с тем к каждому из нас лично. А в том, что это беседа действительно таинственная, глубоко личная, сокровенная, уверяет самый опыт: ведь слово Божие нередко открывается нам совершенно неожиданным образом, так, словно мы читаем его впервые.«В продолжение пути их пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой; у нее была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить?
Я любил тебя тогда, когда ты был во чреве твоей матери. Я наблюдал за тем, как формировалось твое тельце, головка, ручки. Я уже знал, каким ты будешь. Когда ты родился, Я был там. Ты увидел свет, и Я встретил тебя. Я не отходил от тебя всё время. Я знал: ты особенный. Ты очень похож на Меня. Ты рос, и это было чудо. Я помню твой первый самостоятельный шаг. И Я помню все последующие, до сего дня... Я помню всё. Я помню твоё первое слово. И Я помню все, что ты говорил потом. Каждое слово, каждую нотку... Я помню всё. Я помню, как на причале в Евпатории, когда ты с мамой встречал отца с рейса, на удивление всей публике ты прочитал «ПАРИКМАХЕРСКАЯ». Тебе не было и четырех. Никто не поверил, все сочли, что это трюк хитроумной мамаши. И ты прочитал на машине, по просьбе одного зеваки, слово «СПЕЦМЕДСЛУЖБА». Ах! Как Я гордился тобой!
Иногда человек чувствует потребность самому себе объяснить — почему он верит в Бога? Как это получилось? Опыт такой автобиографии, написанной нашей современницей, мы вам предлагаем. Этот пример поучителен для некоторых слишком ревностных прихожан: не всякого подростка с яркой татуировкой и волосами зеленого цвета уместно попросить выйти из храма. Вдруг из него потом получится добрый христианин? В Клин к родственникам мы ездили редко. И прабабушка Ульяна радовалась каждой нашей встрече. Она доставала из серванта праздничные чашки с красными цветами, и мы с мамой, наслаждаясь ее заботой, прихлебывали горячий чай «по-настоящему» — из блюдечка. Заскучав, я выбегала из-за стола, пряталась за шкаф или за дверь и дразнила бабушку из укрытия: «Бога нет!»
Какими различными могут быть свидетельства об истине! Но, наверное, самое сильное свидетельство — то, которое «прорывается», звучит как бы вопреки. Вопреки желанию говорящего, в чем-то — вопреки даже его собственному, реальному опыту. Точнее — вопреки опыту «обычному», земному и в согласии с опытом внутренним, духовным. Такое по своему уникальное свидетельство — настоящая статья, рассказ об очень непростой (а у кого она простая?) истории воцерковления. Рассказ, в чем-то предельно горький, неутешительный, поскольку автор не стесняется говорить о том, что его шокировало, что оттолкнуло, когда он переступил порог православного храма, что заставило совершить «паломничество в страну Запада», иными словами — искать в католичестве того, что «не удалось» обрести в Православии.
Прежде чем начать свой рассказ хочу обратить ваше внимание на то, что описываемая история произошла со мной, когда я ещё не был церковным, не знал что такое Евангелие, не ходил в храм. Но логическое завершение её наступило в период моего воцерковления через 8-9 лет. Я с очень раннего возраста пристрастился к рыбалке, т.к. жил в деревне в ста метрах от реки, да ещё дедушка всю свою жизнь рыбак, и уже годам к восьми был заядлым рыбаком с приличным стажем. Каждый раз, когда я приходил с рыбалки, варил уху (каким бы ни был улов, маленьким или большим) и давал бабушке, чтобы она, покушав, оценила мои поварские способности и похвалила. Бабушка же конечно на все сто процентов исполняла свой долг бабушки, всячески красноречиво выхваливала меня после съединой ухи и я с невыразимым чувством собственного достоинства отправлялся на дальнейшие приключения.
В жизни каждого христианина случаются чудеса. Но всякий раз, когда об этом заходит разговор, мне вспоминается совершенно конкретная дата – 4 мая 1986 года, когда я еще никаким христианином не был.
В Библии, в той ее части, которая называется Ветхим Заветом, действительно есть заповедь о том, что последний день недели должен быть посвящен Богу. Это четвертая, одна из десяти знаменитых Заповедей Моисея, которые он получил от Господа на горе Синай. Полностью она звучит так: “Помни день субботний, чтобы святите его. Шесте дней работай и делай всякие дела твои; а день седьмой — суббота Господу Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришлец, который в жилищах твоих. Ибо в шесть дней Господе создал небо и землю, море и все, что в них; а в день седьмой почил. Посему благословил Господе день субботний и освятил его” (Книга Исход, глава 
В чем же попрекнул заезжий судия иеромонаха Романа? В том, что он на весельной лодке возил шифер, кирпич и доски из деревни, что дом стал смотреться обжитым после многих лет заброшенности, что растащил мусорные горы, посадил молодые липы, проложил по болотистому берегу дорожку к реке из ровненьких чурок и дощечек, сгородил лодочный причал, срубил баню, укрыл от снегов и дождей дрова в сарае, обиходил огород и, наконец, в пределах дома сумел сотворить церковку, ласковую и торжественную одновременно... Не в берлоге и не в пещере обитает иеромонах Роман, здесь духовный дом, здесь всё просветлено горением души человека по имени иеромонах Роман. И как же радостно видеть всякую мелочь его нехитрого быта, самодельное приспособление под рукомойником, полки из жердочек, наполненные толстыми книгами, святоотеческими, богословскими, литургическими. 
Каждому народу дан свой способ открыть себя в мире и сказать о себе миру. Россия издревле выразила себя молитвой, иконой и поэзией. У нас и молитвы, и жития, и проповеди вдохновенны, образны, музыкальны, они сотворены сердцем и обращены к сердечному отклику: поэзия русская, при всем ее литературном универсализме, знает один точный адрес — душу русского человека, отзывчивую на слово, на его не внешний, а самый сокровенный, потаенный смысл. Может быть, эта нерастворимость душевности и сердечной духовности позволяет до сих пор удержаться России перед натиском машинного мышления и машинообразного бытия.
ВЧЕРА Я ВНОВЬ УВИДЕЛ ТЕБЯ, выходя из метро. Ты стоял в своей излюбленной позе, картинно отставив ногу, и курил. Я вздрогнул, увидев тебя, затем устремился к тебе через людской поток. Но, подойдя ближе, понял, что опять обознался. Да по-другому и быть не могло. Потому что тебя нет. Потому что ты умер.
В ТО ВРЕМЯ КАК ДУШИ ЛЮДЕЙ, умерших естественным путем, испытывают в том мире облегчение и даже радость, души самоубийц, напротив, попав в тот мир, испытывают там смятение и страдание. Один специалист в области самоубийства выразил этот факт следующей меткой фразой: «Если вы расстаетесь с жизнью с мятущейся душой, то и в тот мир вы перейдете с мятущейся душой». Самоубийцы накладывают на себя руки, чтобы «покончить со всем», а оказывается, что там-то все для них только начинается. Вот несколько современных рассказов, иллюстрирующих потустороннее состояние самоубийц. Один мужчина, горячо любивший свою жену, покончил с собой, когда она умерла. 
Я любил тебя тогда, когда ты был во чреве твоей матери. Я наблюдал за тем, как формировалось твое тельце, головка, ручки. Я уже знал, каким ты будешь. Когда ты родился, Я был там. Ты увидел свет, и Я встретил тебя. Я не отходил от тебя всё время. Я знал: ты особенный. Ты очень похож на Меня. Ты рос, и это было чудо.
Иногда человек чувствует потребность самому себе объяснить — почему он верит в Бога? Как это получилось? Опыт такой автобиографии, написанной нашей современницей, мы вам предлагаем. Этот пример поучителен для некоторых слишком ревностных прихожан: не всякого подростка с яркой татуировкой и волосами зеленого цвета уместно попросить выйти из храма. Вдруг из него потом получится добрый христианин?
Какими различными могут быть свидетельства об истине! Но, наверное, самое сильное свидетельство — то, которое «прорывается», звучит как бы вопреки. Вопреки желанию говорящего, в чем-то — вопреки даже его собственному, реальному опыту. Точнее — вопреки опыту «обычному», земному и в согласии с опытом внутренним, духовным. 