Вот как пишет о христианском понимании этого вопроса архиепископ Аверкий (Таушев):

«Цель, с какой основана Церковь Христова, — спасение душ в жизнь вечную, а потому никаких чисто земных целей, земных задач истинная Церковь Христова не может, не должна себе ставить.

Это совсем не значит, что она вовсе должна быть отрешена от земли и от всего земного — нет! — но это значит, что она должна быть выше всего временного, земного: на все земное смотреть и все земное расценивать с возвышенной высоты своего положения — со стороны своей высокой цели, своего высокого назначения — вечного спасения людей. Все, что на земле содействует этой высокой цели, для Церкви приемлемо и Церковью одобряется и благословляется; все, что достижению этой цели мешает, так или иначе препятствует, — для Церкви неприемлемо, Церковью отвергается».
Казалось бы, все здесь ясно: в Церковь нужно идти за спасением. Но что же это такое — спасение? Когда речь идет о пассажирах тонущего корабля или о людях, машущих руками из окон верхних этажей горящего дома, то никаких дополнительных объяснений не требуется. В таких случаях спасение — это избавление от неминуемой гибели тех, кто уже не может помочь себе сам. Однако если додумать эту мысль до конца, нетрудно убедиться в том, что все мы, вне зависимости от внешних обстоятельств нашей жизни, находимся именно в таком положении. С самого момента своего рождения каждый человек обречен на смерть, которая обязательно настигнет его, раньше или позже. И разница между терпящими бедствие жертвами пожара и благополучным обывателем, который с чашечкой кофе в руке смотрит телевизионный репортаж об этом пожаре, совсем невелика. По сути, его положение столь же безвыходно, вот только смерть его пока отсрочена на неопределенный срок, который может растянуться на несколько десятилетий, а может истечь и через минуту. Так нуждается ли он в спасении? Ответ, по-моему, очевиден.

Все мы живем под этим дамокловым мечом грядущей смерти, на холодном лезвии которого все население Земли тускло отражается как одно огромное кладбище.

«Тот жил и умер, та жила / И умерла, и эти жили / И умерли; к одной могиле / Другая плотно прилегла», — эти простые и горькие слова Арсения Тарковского констатируют бесспорный факт: жизнь каждого из нас закончится тем, что мы умрем. И окружающие нас люди тоже умрут.

Так ради чего все это было? Ради чего страдания и радости, подлость и героизм, борьба, любовь и мучительная попытка понять свое предназначение в этом мире? Есть такой тезис: мы живем ради своих детей, или, более широко — ради будущих поколений. Но это тоже не добавляет жизни смысла: будущие поколения умрут точно так же, как и предыдущие. Нуль, умноженный на любое число, все равно продолжает быть нулем. И что же остается? Трудно сказать об этом точнее, чем царь Давид: Дней лет наших — семьдесят лет, а при большей крепости — восемьдесят лет; и самая лучшая пора их — труд и болезнь, ибо проходят быстро… (Пс 89:10).

А дальше… Дальше — смерть, темнота, небытие. И можно лишь постараться наполнить эти жалкие, все быстрее и быстрее пролетающие годы хоть какими-нибудь удовольствиями и радостями, чтобы не сойти с ума от бессмыслицы собственного существования. Но много ли стоит радость, наслаждаясь которой все время приходится чувствовать себя Золушкой на балу и помнить, что таймер включен на обратный отсчет?..

Церковь открывает людям совершенно иную перспективу. Она утверждает, что существование человека вовсе не ограничено несколькими десятилетиями его земной жизни, а смерть тела не прекращает бытие человеческой личности. Напротив, именно после физической смерти эта личность входит на новый, неизмеримо больший этап своего существования: она наследует Вечность. Впрочем, о посмертной жизни души учат почти все религии мира, но Церковь и здесь открывает человечеству принципиально новую истину — всеобщее воскресение. Оказывается, не только души, но и тела наши не уничтожаются смертью окончательно и необратимо. В назначенный срок Бог восстановит телесность каждого из умерших, причем эти обновленные тела будут обладать удивительными, неизвестными нам ныне свойствами: они не будут нуждаться в питании, окажутся способными мгновенно преодолевать любые расстояния и материальные преграды, не будут подвержены страданиям, болезням и вообще каким-либо опасностям. А самое главное — они больше никогда не умрут. Вместо всепланетного кладбища, ежегодно пополняющегося десятками миллионов новых могил, нас ожидает новый, прекрасный мир, наполненный воскресшими людьми, над которыми смерть уже не будет иметь никакой власти. Именно таким, по учению Церкви, будет финал истории человечества, уготованный ему любящим Богом.

Но для того, чтобы наследовать все эти блага жизни будущего века, каждый из нас должен подготовить себя соответствующим образом. По слову преподобного Иоанна Дамаскина, «и в будущем веке Бог всем дает блага — ибо Он есть источник благ, на всех изливающий благость. Каждый же причащается благу, насколько уготовал себя воспринимающим». Именно ради этой подготовки к благой вечности и дан людям короткий, но очень важный период земного бытия.

Вот здесь очень часто и возникают недоумения. Как это — подготовить себя к принятию благ? А разве мы и так уже не готовы? Ведь благо — это по определению что-то очень хорошее, полезное, избавляющее нас от страданий, делающее нашу жизнь светлой и радостной. Неужели для восприятия благ нужно себя как-то особенно готовить? Бог дает тебе их — ну так бери и пользуйся!

 

Однако даже наш повседневный жизненный опыт опровергает подобное рассуждение и свидетельствует о том, что человек сплошь и рядом оказывается неспособным принять даже те блага, которые Бог ему подает в земной жизни. Убедиться в этом совсем несложно — достаточно лишь более внимательно посмотреть на себя и вокруг себя именно под таким углом зрения. Самый простой и очевидный пример отвергнутого блага — здоровье. Ведь никто не станет утверждать, будто быть здоровым — плохо. Бог дает человеку здоровье, но огромное множество людей почему-то живут так, будто целенаправленно стремятся от этого блага избавиться. Пьянство, курение, обжорство, малоподвижный образ жизни… И самое интересное: никто ведь не возьмется утверждать, будто благом является цирроз печени, холецистит или рак легких. Нет, все люди твердо убеждены в том, что именно здоровье — благо. Но вот воспринять его очень и очень многие не желают с каким-то поразительным упорством. К сожалению, примерно ту же картину мы увидим и во всех остальных сферах нашей жизни. Ведь каждый человек за благо признает мир и согласие. А вся история человечества — это история кровопролитных войн. Всем сегодня известно, что леса — зеленые легкие нашей планеты. Но именно в наши дни человек стремительными темпами лишает себя этих легких, так же, как и многих других богоданных благ: чистой воды, почвы, воздуха.

Наконец — любовь! Самое безусловное благо из всех существующих, которое тысячелетиями воспевают все культуры мира, называя любовь не иначе как Божьим даром. Казалось бы, все люди к ней стремятся, все хотят осуществить этот дар в своей жизни, но как же часто вместо любви человеческие отношения сводятся к ревности, зависти, взаимному осуждению и даже откровенной ненависти!

Если на этом печальном фоне вспомнить слова Иоанна Дамаскина о том, что «каждый приобщается благу, насколько уготовал себя воспринимающим», то неизбежно придется признать: мы не готовы принять посылаемое нам от Бога благо даже в этой временной жизни. Что же будет, если с той же степенью готовности мы получим дары жизни будущего века? Ответ очевиден, но неутешителен: перетащив в вечность свои духовные болезни и несовершенства, мы рискуем навсегда остаться в этом нелепом положении собаки на сене. Здоровье, любовь, радость и множество других благ будут обильно подаваться нам Богом, но мы никогда не сможем к ним приобщиться, так и оставшись навечно раздражительными, обидчивыми, ревнивыми и завистливыми. Такое посмертное состояние
куда страшнее самой смерти и мало чем отличается от состояния падших духов, о которых все тот же преподобный Иоанн Дамаскин говорит: «Бог и диаволу постоянно предоставляет блага, но тот не хочет принять».

Можно, правда, подумать, что если речь идет просто об отсутствии желания, то и проблемы-то особой нет. Сегодня я не хочу чего-то, а завтра, глядишь, мне этого и захочется. К сожалению, все обстоит гораздо сложнее и печальнее. Даже бросить курить многие люди оказываются не в состоянии, несмотря на самое горячее желание избавиться от этой дурной привычки.
Но есть ведь гораздо более тонкие и скрытые качества души, которые вообще непонятно как в себе исправлять. Например, захотел человек перестать завидовать, или обижаться. И что ему делать? Какой мускул тут нужно напрягать? Персонаж пьесы Чехова утверждал: «В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». С христианской точки зрения это очень верная интуиция, жаль только, что практических рецептов осуществления этой программы великий русский писатель так и не предложил. Конечно, одежду и лицо привести в порядок можно довольно быстро, была бы только охота. Но вот как быть с душой и мыслями? Ведь каждый человек точно знает, что в его мыслях и в душе живет много такого, что сам он считает плохим, недолжным и даже отвратительным. Можно ведь и не совершать в реальной жизни ничего предосудительного, но мысленно уходить в такие сферы, о которых вслух не расскажешь даже самому близкому человеку. И что делать с этой бедой, как от нее избавиться, как сделать свою душу прекрасной и свободной?

Очевидно, что сам человек на это неспособен, ему необходима помощь, и остается лишь выяснить: к кому следует за ней обратиться.
Одежду можно почистить в химчистке, лицо у косметолога, но кто поможет человеку очистить душу от той грязи, которая мешает ему наследовать блага Жизни Вечной? Разумно предположить, что обращаться за такой услугой можно лишь к тому, кто сам свободен от всего грязного. Но среди людей такую чистоту найти просто не получится, поэтому решить эту проблему можно единственным способом — обратиться за помощью к Богу.

Вот мы и подошли вплотную к тому, ради чего люди остаются в Церкви, невзирая на все проблемы, неполадки и сложности, существующие внутри нее. Ведь Церковь — это не просто какая-то совокупность храмов, монастырей, епархий, семинарий и прочих учреждений религиозного характера. В греческом оригинале Евангелия Церковь названа словом «экклесиа», что в буквальном переводе означает «собрание». А собираются в Церковь как раз те люди, которые поняли, что сами не в состоянии очистить себя от греховной грязи, осознали себя погибающими и потому обращаются к Христу за помощью. Но мало было бы радости и смысла в том, чтобы просто собраться и сообща сетовать Богу на свою поврежденность, если бы эти просьбы о помощи оставались безответными. Из такого унылого собрания люди довольно быстро разбрелись бы каждый в свой угол горевать поодиночке. Конечно же, Господь щедро подает Свою благодатную помощь Церкви, и это твердо знает каждый, кто хотя бы однажды искренне, от всей души покаялся в своем грехе, причастился Святых Христовых Тайн и почувствовал вдруг, что Бог очистил его от влечения к этому греху.

В сущности, Церковь — это своего рода больница, где врач — Христос, а пришедшие к Нему люди — больные, надеющиеся на исцеление своих духовных недугов. Но до конца понять, что же такое больница, может, наверное, лишь тот, кто хотя бы раз лежал в хирургическом отделении. Там может плохо пахнуть от чужих гноящихся ран. Там порой невозможно уснуть от стонов соседей. Там люди бывают раздражительными и грубыми от мучающих их болей. Находиться в хирургической палате крайне неприятно, но у всех больных есть очень серьезная причина оставаться в этом неуютном помещении: там есть врач, способный их вылечить.

Люди понимают, что в другом месте надежды на выздоровление у них нет, поэтому остаются в пропахшей лекарствами и страданиями палате, принимают таблетки, соблюдают режим… Они надеются на исцеление, надеются на то, что хирург сможет сотворить чудо — сделать их здоровыми, спасти им жизнь. И все неприятности окружающей обстановки отступают на задний план перед этой надеждой. Даже когда твоя кровать стоит в коридоре из-за нехватки мест, когда финансирование в больнице из рук вон плохое, а санитарки неприветливы и грубы — это уже не важно. Если ты точно знаешь, что хирург в этой больнице хороший и свою работу делает на совесть, то останешься там несмотря ни на что. Потому что пришел ты туда отнюдь не за комфортом и не в поисках приятного общества.

Нечто подобное происходит и в Церкви. Если человек ищет в ней не исцеления своей больной души, а чего-то иного, если он не ощутил в себе той страшной поврежденности грехом, которая закрывает от него Небо, то рано или поздно его церковность подвергнется серьезному испытанию. Какое-то время его может привлекать новизна самой атмосферы богослужения, красота пения и икон, приятный запах ладана и ощущение защищенности от житейских невзгод. Он может также восхититься глубиной мысли христианских авторов и не один год наслаждаться освоением необъятного богословского наследия Церкви. Его будет радовать общение с приятными и интересными людьми, он сможет обсуждать с добрым и мудрым батюшкой различные вопросы мировоззренческого характера. Наконец, у каждого человека есть глубинная потребность в обращении к Богу. И где же, как не в Церкви, ее можно удовлетворить наилучшим образом? Тут можно и помолиться, и поставить свечу перед иконой, и молебен заказать…

Все это, конечно же, хорошо. Но степень воцерковления христианина определяется вовсе не частотой посещения богослужений и не количеством прочитанных умных книг, а его стремлением наиболее полно осуществить в себе идеалы Евангелия. В какой мере мы решились каждую минуту своей жизни поверять Евангелием свои мысли, слова и поступки, в той мере мы и приобщаемся Церкви. И если верующий человек через свою церковную жизнь так и не пришел к осознанию собственного бессилия даже перед самой ничтожной страстишкой, живущей в его сердце, если не научился постоянно призывать Бога на помощь в борьбе с болезнями своей души, тогда оставаться в Церкви ему с каждым годом будет все труднее. Ведь все в этом мире приедается, даже самое хорошее. Через какое-то время атмосфера храма станет для него привычной, в батюшке, кроме мудрости и доброты, откроется масса гораздо менее симпатичных качеств, интерес к литературе потихоньку пропадет, а при более подробном знакомстве с приходской действительностью он детально увидит, как в церковных людях действуют точно те же страсти, что и во всех остальных.

Тогда перед таким человеком со всей остротой встанет важнейший вопрос: а зачем он вообще пришел в Церковь? Все, что в ней когда- то радовало и согревало душу, перестало быть интересным, осталось лишь разочарование, а новых смыслов так и не появилось. И в этом состоянии человек может уйти из Церкви.
Кто же останется там после его ухода? Как и в больнице, останутся те, кто пришел за спасением, кого мучает собственная греховность,

кто понял, что, кроме явных и видимых грехов, в человеке живет неисчислимое множество скрытых духовных болезней, которые просто невозможно излечить самому. Такие люди останутся, потому что просили Христа о помощи в борьбе со своими грехами и получали эту помощь именно в Церкви, через Таинства.
Ведь очень многое из того, что есть в Церкви, в принципе совсем нетрудно получить и за ее пределами. Можно читать духовную литературу и творить дела милосердия, можно дружить с верующими людьми и общаться с духовенством. Даже верить в Бога и молиться вполне возможно, оставаясь вне Церкви. Абсолютно невозможным вне Церкви окажется только одно — причастие Телу и Крови Христовым, о значении которого святитель Иннокентий (Вениаминов) говорил следующее: «Тело и Кровь Господа нашего

Иисуса Христа есть пища на пути в Царствие небесное. Но можно ли в дальний и трудный путь идти без пищи? Тело и Кровь Иисуса Христа есть видимая святыня, преданная нам и оставленная нам Самим Иисусом Христом для освящения нашего. Но кто не захочет быть участником такой Святыни и освятиться? Итак, не обленитесь приступать к чаше жизни, бессмертия, любви и святыни; но приступайте со страхом Божиим и верою. А кто не хочет и не радит об этом, тот не любит Иисуса Христа, и тот не получит Духа Святаго и, следовательно, он не войдет в Царствие Небесное».