Как-то зимним вечером 1959 года я вместе с Марком вошла в ресторан.

Помню, что мы заказали солянку и еще что-то, вино, и не успела я приняться за еду, как почувствовала на себе чей-то взгляд. На меня, вернее на то, что я собиралась есть, голодными горящими глазами смотрел сидевший за соседним столом мужчина. Он был седой, с измученным лицом, в сером старом костюме. Кроме тарелки с хлебом, перед ним ничего не было.

Весь вид этого человека до того меня поразил, что я ничего не сказала Марку, повернулась в сторону незнакомца и приветливо сказала: «Что вы сидите один? Присаживайтесь к нам». Он минуту колебался, потом подошел и сел за наш стол... Я быстро передвинула к нему свой прибор и сейчас же заказала подошедшей официантке третью порцию солянки для себя.

«Я бы не советовала вам возиться с этим гражданином», — шепнула мне девушка, но я дружески потрепала ее по руке и, не глядя на Марка, который был взбешен, занялась своим гостем.

А он, ни на кого не глядя, жадно ел, и руки у него тряслись. Когда голод был утолен, этот человек просто и искренне рассказал, что ему 50 лет, он инженер-путеец по профессии и был женат на киноактрисе Ж. Она его разлюбила и, стремясь развязаться с ним, сделала на него донос, в результате ему дали 25 лет концлагеря. В этом году, после 20 лет, пришла реабилитация, и вот он вернулся к себе домой в Ленинград, но бывшая жена не пустила на порог. Друзья и знакомые — одни за эти годы умерли, другие уехали, третьи испугались бывшего лагерника и отказались помочь.

Без денег, без теплой одежды, не имея ни крова, ни возможности устроиться на работу, он решил вернуться обратно в концлагерь. Там можно найти работу, угол... Один знакомый все-таки сжалился: дал ему денег на билет, и вот сегодня в 2 часа ночи он уезжает обратно.

Все эти дни он очень голодал, но сегодня набрался решимости и зашел в ресторан, ему сказали, что хлеб здесь дают бесплатно. Во время рассказа лицо у человека дергалось, подергивалось и все тело. Я посмотрела на его потрепанный костюм и спросила: «А пальто у вас есть?»

«Нет, на мне все, что я имею».

Дома у меня стоял чемодан с вещами покойного мужа, и я быстро решила, что буду делать. Уплатив за обед (это всегда делала я, т. к. у Марка никогда не было денег), взяла своего нового знакомого под руку и пригласила к себе домой. Там я вытащила чемодан и вынула из него теплое белье мужа, его костюм, вязаную шведскую куртку и осеннее пальто.

Когда гость переоделся, с ним сделался нервный припадок. Он упал в моей маленькой комнате на пол, бился об него, рыдал и выкрикивал бессмысленные слова. Марк в ужасе убежал, а я принялась успокаивать несчастного, как ребенка.

Постепенно он пришел в себя, но еще долго всхлипывал, все смотрел на меня.

Время подходило к часу ночи. Я вызвала такси, и мы уехали с ним на вокзал. Там я усадила его в вагон, сунула денег и стала у окна, пока не тронулся поезд. Через месяц я получила от него письмо. Он писал, что в дороге ему стало совсем плохо, и потому его сняли с поезда и поместили в больницу. В больнице ему хорошо.

А меня он никогда не забудет. Если жена осудила его на смерть, то я принесла воскресение. В тяжелые дни болезни он думает обо мне, о том, что я увидела в нем человека, друга и брата. Все самое светлое, самое прекрасное, что есть в его душе, он шлет мне. Когда станет лучше, он напишет. Но больше писем не было.

(«Непридуманные рассказы», СПб, Сатисъ, 1995 г.)
Фото Ф. Дулебова и А. Безрукова