Что означает быть христианином в XXI веке? Первый приходящий на ум ответ: то же, что и в тринадцатом.

Исповедовать Символ веры. Стараться следовать заповедям Христа. Видеть свою греховность и двигаться путем покаяния. Принадлежать к Церкви и участвовать в Евхаристии.

Все это неотменимо. Однако наша эпоха слишком отлична от минувших веков. Христиане нашего времени делают свой выбор в совершенно иных условиях.

Прежде всего, это — условия мира, прошедшего уже через отрицание и сделавшего вывод: без религии вообще, без христианства в частности и без Православной Церкви в особенности — вполне можно обойтись. Обходится, по сути, большинство, причем — во всех странах. Выбор меньшинства это большинство воспринимает как весьма неординарный и спорный — особенно когда убеждается в его искренности и цельности. Острые конфликты возникают нечасто, но напряжение чувствуется почти всегда. Итак, быть — стать — христианином в наше время — это поступок гораздо более «авторский», чем во времена, когда хотя бы внешняя церковность поведения была в порядке вещей, а страх Божий воспринимался как чувство коллективное. И это гораздо более сознательный поступок, конечно, потому что ни инерции, ни наследуемой традиции уже нет — собственное сознание приходится включать на полную мощность и собственную волю также.

Кроме того, современный человек — это психологически совсем не то, что человек первых веков христианства. Последнему было гораздо проще признать себя великим грешником, нежели первому. «От скверных устен, от мерзкаго сердца, от нечистого языка, от души осквернены приими моление…» — это написано человеком десятого века и спокойно принято его современниками. Сегодняшний же человек, получивший это (бесценное, на самом деле!) наследство, совсем не склонен соглашаться с тем, что уста его скверны, а сердце мерзко. Он привык себя защищать. Последние три-четыре столетия утвердили понятие человеческого достоинства не на евангельском отнюдь фундаменте; они воспитали в человеке высокую самооценку, и как следствие — чувствительность и эгоцентричность. Путь к смирению сложен всегда, но для современного человека — в особенности. Я думаю об этом всякий раз, читая апостольские послания: Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым, ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби и страдания несправедливо, ибо что за похвала, если вы терпите, когда вас бьют за проступки?.. (1 Пет. 2, 18–20) На этом фрагменте многие годы спекулировала атеистическая пропаганда. Однако не исключено, что несчастные (по нашим меркам) слуги (скорее всего, рабы), к которым обращался апостол, стояли на гораздо более простой и короткой дороге ко Христу, нежели мы, свободные обладатели правосознания. Они могли то, чего мы не можем.

Наконец, такая частная трудность: психология эмоционального восприятия. Когда моя будущая бабушка в возрасте десяти лет входила в храм, ее поражала красота, величие и таинственность происходящего. У нее не было такой проблемы: «Скучно, долго, надоедает». Потому, главным образом, что ее непосредственное восприятие не было развращено, затуплено и перекормлено телевизором и компьютером. Пограничная зона психики, зона непосредственных реакций сохраняла здоровье. «Долго, нудно, утомительно» — это реакция современного пресыщенного и оглушенного человека (не только ребенка, конечно). Она умножается еще и высокомерием, и холодной рассудочной критичностью: «Ничего такого особенного… Что мне здесь могут дать?».

Христианину сегодня нужно справиться с целым пластом таких вот новых и новейших трудностей. Пройти назад то расстояние, которое он вместе со всем человечеством вольно или невольно прошагал вперед. Подняться вверх по течению времени. Вернуться к тому, от чего все ушли. Для начала — к бескомпромиссной христианской моральности. К дисциплине, которая для прочих — жестокость, и к послушанию, которое для них же — насилие над личностью. К самоограничению. И в конечном итоге — ко власти духовного над душевным и телесным.

Современный мир дает такой контрастный фон, что христианину чрезвычайно отчетливо видно, насколько вопреки он живет. Вопреки миру, обществу, самому себе. И не о том даже следует здесь вести речь, что это трудно. Принципиально иные пути тоже, в конце концов, нелегки. Чтобы двигаться христианским путем, нужно верить. А верить современному человеку тоже гораздо трудней, чем человеку Средневековья. Материалистическое сознание продолжает доминировать в большинстве наших бренных черепов — и как через него перешагнуть?

«Фому не оставил еси, Спасе, глубиной неверия погружаемого» — услышав эти слова во время всенощного бдения в начале Фоминой недели, я сразу подумала, что Господь не оставляет и меня, а если бы это было не так, во мне бы не было веры.

В том-то и дело, что у сегодняшнего христианина, столь многое открывающего заново, есть совершенно замечательный шанс убедиться в Господней любви, в Его действенной помощи, без которой нам — никак. Без нее, в частности, невозможно преодолеть то самое «окамененное нечувствие» во время богослужения. Слова игумена Никона (Воробьева) о том, что камень нечувствия от души отвалит тот, кто отвалил камень от входа в Иисусов гроб (Ангел), имеют непосредственное отношение ко многим из нас. Совсем недавно мы томились и страшно уставали во время службы, мечтали только о том, чтобы она поскорее кончилась… И вот — нам хочется, чтоб она не кончалась как можно дольше. Удивляться себе? Нет, не себе в данном случае следует удивляться.

Однако это тяжкое испытание — быть христианином в современном мире. Тяжкое потому, что христианин ясно, без всяких шор видит, насколько страшно этот мир болен. И надежд на его выздоровление, в принципе, нет. Есть другое — надежда на спасение людей, тех, кто выберет спасительный путь, и некоторых других, может быть, если мы будем за них молиться. Но дело еще и вот в чем: жизнь в нехристианском мире требует от христиан настоящей солидарности. Вот этого мы, на мой взгляд, не осознаем еще в достаточной мере. Нам кажется, что солидарность — это по части мормонов и баптистов, а она, меж тем, необходима именно нам, православным, больше всего.

Если мы не будем поддерживать и защищать друг друга, нам будет слишком тяжко. То, что у нас сегодня стоит (хотя и частично преодолевается) проблема отношения прихожан друг к другу, проблема излишней придирчивости, агрессии, даже грубости и жестокости — это, выражаясь на древнем секулярном языке, «недооценка текущего момента». То, что люди, годами встречающиеся в одном и том же храме и прекрасно помнящие друг друга в лицо, не испытывают желания познакомиться и в лучшем случае друг другу кивают — это по меньшей мере странно. Странно потому, что «любовь меж собою» заповедал христианам их Спаситель; потому что христианство по самой природе своей общинно. А еще — потому что не можем мы сегодня позволить себе такую «роскошь»: не дорожить друг другом и отталкивать людей от храма. Перед лицом мира сего мы должны гордиться каждым регулярно приходящим в храм. Сам Спаситель назвал Свое стадо малым, но оно не должно стать меньше по нашей вине.

Марина Бирюкова
Журнал "Православие и современность" №11(27) 2009 год