В 1992 году архиепископом Красноярским и Енисейским Антонием пострижен в монашество и рукоположен во иеродиаконы с назначением в Успенский кафедральный собор г. Енисейска. В 1994–1997 годах нес миссионерское служение в учреждениях исполнения наказаний Красноярского края. В 1997 году рукоположен в сан иеромонаха и назначен председателем епархиального отдела Красноярской епархии по взаимодействию с учреждениями исполнения наказаний Красноярского края.

В 1998 году заочно окончил Московскую духовную академию. С 1998 года обучался в аспирантуре Московской духовной академии при ОВЦС. В 2003 году защитил диссертацию по кафедре Священного Писания Ветхого Завета на тему «Книга Иисуса Навина: Опыт историко-экзегетического исследования».

В 1999–2000 годах по благословению председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла (ныне Святейший Патриарх Московский и всея Руси) стажировался в PontificioIstitutoBiblico в Риме.

В 2001–2003 годах – настоятель Христорождественского прихода Московского Патриархата в Мадриде (Испания). С 2003 года – настоятель Всехсвятского прихода Московского Патриархата в Лиссабоне (Португалия). На Пасху 2009 года возведен в сан игумена. В настоящее время работает над комментарием к книге пророка Амоса. Владеет итальянским, испанским и португальским языками.

– Отец Арсений, скажите, пожалуйста, сколько уже лет вы несете свое служение в Португалии?

– Ровно шесть лет. До этого бывал в Португалии лишь наездами, совершая богослужения в Лиссабоне и Порто, где с весны 2002 года были наши церковные общины.

– Как вас встретила самая западная страна Европы? Каков менталитет и традиции ее жителей?

– Португальцы – очень приветливый и простой в общении народ, им совершенно не свойственна ксенофобия. Пришельцу в Португалии уютно. Быть может, так потому, что и сами португальцы изведали горечь эмиграции. Говорят, в 70-е годы прошлого века в Париже жило больше португальцев, чем в Лиссабоне. До сих пор треть португальцев живет вдали от своей родины – во Франции и США, в Канаде и Венесуэле, в Австралии и Южной Африке.

На эмоциональный склад португальцев сильный отпечаток наложила география. Спокойным и меланхоличным португальцам чужда крикливая эмоциональность их соседей-испанцев. Их усмиряет неохватный, такой близкий – и такой неподвластный – океан. Их менталитет лучше всего характеризуется труднопереводимым словом saudade (тоска, ностальгия, экзистенциальное одиночество). Ведь океан в средневековом представлении – это совсем не море. Прибрежный житель Леванта или Андалусии всегда знал, что другой берег моря не так уж и далек. Каждый день отправлялись к противоположным берегам – в Италию, в Северную Африку, на Ближний Восток – корабли, но вскоре и возвращались, груженые товарами или военной добычей. Мореходы знали Средиземное море как свои пять пальцев, оно было им родным домом, где все знакомо и привычно. Океан – нечто совсем иное. Его не измеришь, у него нет противоположного берега. Кто отважится отправиться туда, где погружается в пучину солнце? Море может быть твоим союзником и помощником, океан – никогда. Довольствуйся тем, что выбрасывают на берег океанские волны, да промышляй рыбу рядом с берегом, а терять сушу из виду не смей, не шути с океаном: унесенный далеко на запад, ты уже никогда не воротишься.Эта saudade находит свое отражение в португальском музыкальном стиле фаду (термин восходит к латинскому fatum – слову, не нуждающемуся в переводе). Грустная и неритмичная музыка фаду – это скорбь о тех, кто навсегда исчез за горизонтом, кто уже никогда не вернется к родным берегам. Впрочем, в XV веке манящая даль завлекла-таки португальцев. Исчезли их парусники за горизонтом, отдались океанской волне в надежде: может быть, все же есть край у этой вселенской бездны? Необитаемые дотоле архипелаги – Азоры, Мадейра, острова Зеленого Мыса, Сан-Томе и Принсипи – стали благодаря их отваге обитаемы. Индия и Китай стали не такими далекими, как прежде, стоило лишь Вашку-да-Гаме обогнуть мыс Доброй Надежды. Еще ближе Индии оказалась Бразилия. Затем географические карты украсились именами отважных мореходов Магелаеша (Магелланов пролив) и Торреша (Торресов пролив). Но осталась навсегда saudade самой глубокой чертой португальской эмоциональности. Это тот фон, на который накладываются все остальные их эмоции. Излюбленное зимнее развлечение современных лиссабонцев – приехать в автомобиле к высокому обрывистому берегу и, не выходя из машины, часами смотреть сквозь лобовое стекло в слезливую океанскую даль.

– Расскажите, как складывается жизнь русской церковной общины в Португалии, какова ее численность и состав?

– Массовый приток иммигрантов из Восточной Европы в Португалию начался в самом конце 1999 года. Пик иммиграционных потоков из восточноевропейских стран пришелся на первые годы нового века, когда маленькая Португалия пережила шок от внезапного «нашествия иноплеменников». Оправившись от удивления, социальные службы страны сделали все возможное для помощи иммигрантам – от бесплатных курсов языка до центров бесплатного юридического обслуживания.

В это бурное время первых лет нового века и возникли наши церковные общины в Португалии: в Лиссабоне, Порто, Фару, Сетубале. Все они многонациональны. Русские, белорусы, украинцы, молдаване, грузины, португальцы молятся вместе, и это ценно. Чужбина уже сама по себе объединяет людей. Но ничто так не объединяет на чужбине, как вера и Церковь. Многие наши эмигранты именно здесь, вдали от родины и привычного уклада жизни, впервые переступают церковный порог. Здесь первым побуждением пойти в церковь может быть и не вера, а, к примеру, необходимость пообщаться с соплеменниками, желание найти с их стороны социальную и моральную поддержку. На этом этапе необходимо помочь человеку, часто находящемуся в затруднении, прежде всего, материально: накормить, дать кров и одежду, помочь освоить язык и найти работу. Жизнь православных общин в современном западноевропейском контексте неотделима от социального служения. Такое отношение обычно располагает к себе попавшего в нужду человека, делает его способным к разговору и на духовную тему.

В лиссабонском приходе в рядовое воскресенье у нас от 100 до 150 причастников, несколько меньше в других приходах. Думаю, это и есть подлинная численность общин. На пасхальное богослужение приходят несколько тысяч человек, но большинство из них пока, увы, не воцерковлены.

– В Лиссабоне вы возглавляете приход во имя всех святых. Какие существуют положительные моменты и какие проблемы по окормлению наших соотечественников?

– Приходская жизнь в Португалии имеет, думаю, ту же специфику, что и жизнь всех новообразованных приходов в Европе. Прежде всего, это подвижность, текучесть, незакостенелость общины. Ведь многие приезжают сюда лишь на время, чтобы, потрудившись, поправив свое экономическое положение, вернуться домой. Не так уж много тех, кто связал свое будущее с Португалией. Одни уезжают, приезжают другие. Поэтому строительство общины и пастырский труд обречены здесь на хроническую незавершенность. Но есть в этой ситуации и огромный плюс! Такое положение дел уберегает от застоя, от унылой повседневности. Приезжают, вливаются в приходскую жизнь новые люди, каждый – со своими талантами, способностями. Уезжая, они оставляют церковную жизнь более динамичной, духовно обогатив ее.

Материально мы, конечно, бедны, собственных помещений у нас в Португалии нет. Мы пользуемся помещениями, бесплатно арендуемыми у римско-католических епархий или местных муниципалитетов. В Лиссабоне, например, мы уже четвертый год служим в небольшой церкви в центре города. Такое право, по ходатайству посольства России, нам предоставил католический Лиссабонский патриархат. После революционных событий 1974 года эта церквушка была, как и многие католические храмы, закрыта. Собственными силами мы сделали в ней капитальный ремонт, установили мобильный иконостас и теперь служим. А до этого несколько лет мыкались, и где только не доводилось служить: в женском монастыре, в Болгарском посольстве, в часовне супермаркета, просто на квартирах.

Наличие помещения, пусть формально и чужого, дает большие возможности. Богослужения стали более частыми. Мы смогли открыть детскую церковную школу, библейский кружок для взрослых, курсы португальского языка, поставить шкафы и начать собирать приходскую библиотеку, проводить спевки. В других приходах в Португалии похожее положение дел.

Но труд пастыря не ограничивается, конечно, приходом. К счастью, мы, священники в Португалии, имеем замечательную возможность посещать узников в местах лишения свободы, навещать православные семьи, живущие за сотни километров от приходов и даже на далеких островах, заниматься благотворительностью, встречаться со студентами…

Сегодня у нас совсем другие трудности, совсем не те, что были восемь лет назад, когда на Пиренейском полуострове все только начиналось, когда приходилось в одиночку служить на всех новообразованных приходах – в Мадриде, Барселоне, Малаге, Лиссабоне, Сетубале, Порто… А теперь в одной Португалии нас уже четверо священников. Так что в этом отношении уже намного легче. Теперь главной трудностью представляется сохранение православной идентичности у тех, кто все же решил остаться здесь навсегда, чьи дети уже граждане Португалии. Как, помогая нашим прихожанам интегрироваться в португальское общество, уберечь их от растворения в нем? Что сделать, чтобы инкультурация не обернулась для них ассимиляцией? Эти вопросы встают уже сегодня. И сегодня, не завтра, надо искать ответы на них.

– Как проходит богослужебная жизнь прихода?

– Приходская жизнь в Лиссабоне, как и во всех наших приходы на Пиренеях, началась совсем недавно и «с нуля». Поэтому здесь, мне кажется, легче строить церковную жизнь на канонических началах, не допуская тех искажений, к которым люди порой привыкли на родине (торговля в храме, авторитаризм настоятеля и прочее).

Богослужение – сердце церковной жизни. Сегодня у нас есть все возможности совершать богослужение в соответствии с православной традицией, избегая искажений этой традиции, имевших место в синодальную и советскую эпохи. Крещение совершаем с серьезной катехизической подготовкой и полным погружением. В крещальных и венчальных литургиях участвует весь приход, ведь таинства Церкви – не «частное дело», а праздник для всей общины. Священное Писание читается у нас не только по церковнославянски, но также по-русски и по-португальски. Проповедь на литургии – после чтения Евангелия. Евхаристический канон произносится громко, вслух всего народа, и весь народ говорит «аминь» там, где это положено по чину. После каждой Божественной литургии (это характерно для всех заграничных приходов) бесплатное чаепитие для всех. Это тоже помогает общинному строительству, созданию из прихода дружной общины.

– В июне этого года вы участвовали в круглом столе «Русская Православная Церковь и соотечественники в Европе: опыт и перспективы соработничества». Как, на ваш взгляд, могут помочь клирикам нашей Церкви, несущим свое служение в дальнем зарубежье, подобные форумы?

– Замечательное начинание. Мы впервые встретились в таком формате, познакомились, пообщались, обсудили общие проблемы. Уже само по себе это ценно, особенно для новых приходов. Ведь нам нужно многому учиться у приходов в таких странах, как, к примеру, Франция и Германия, где несколькими поколениями православных христиан накоплен богатый опыт церковной жизни, общинного строительства.

– Вы возглавляете приход Московского Патриархата в католической стране. Как складываются взаимоотношения с местным духовенством и верующими?

– Португалия – страна с очень древней церковной историей. Христианство пришло сюда в апостольский век. Затем Карфагенская Церковь присылала сюда миссионеров и просветителей. Уже в конце II – начале III века в городе Бракара (нынешняя Брага) была епископская кафедра. Об этом нельзя забывать.

Католический патриарх Лиссабона, другие епископы Португалии, мне кажется, искренни в своем отклике на нужды наших иммигрантских общин. Не только в Лиссабоне, как я уже говорил, но и в Фару, и в Сетубале, и на острове Мадейра, и в степном городке Элваш местные католические епархии идут навстречу и предоставляют помещения для богослужений, где на временной основе, где на постоянной, но всегда безвозмездно. То же можно сказать о местных органах власти. Так, совсем недавно муниципалитет города Порто предоставил нашему приходу право совершать богослужения в одном из принадлежащих городу помещений. Католические и светские благотворительные организации помогают нашим иммигрантам в поиске работы, в изучении португальского языка. Мы благодарны за эту братскую помощь.

– Бывали ли в вашей священнической практике случаи, когда португальцы принимали Православие?

– Да, несколько португальцев приняли Православие в нашей лиссабонской общине. Обычно это взрослые люди, состоящие в смешанных браках, где одна из сторон уже православная. Но бывали и другие случаи. Был случай обращения молодого человека, родители которого воспитали его в атеистических убеждениях. Совсем недавно приняли Православие двое студентов местного университета – бразилец и португалка.

Но есть в лиссабонском приходе и португалец, принявший Православие более полувека назад. Это монах Филипп (Рибейру). В молодости духовные поиски привели Луиша (таково его мирское имя) во Францию, где он познакомился с православной традицией и принял Православие. Пять лет назад наш правящий архиерей, архиепископ Корсунский Иннокентий, совершил постриг Луиша Рибейру в иноки с наречением имени Филипп, в честь святого апостола Филиппа. А два года назад владыка благословил мне постричь инока Филиппа в монахи. Ему девятый десяток лет, но он еще крепок, старается не пропускать богослужений. Он часто помогает всем нам мудрым советом.

С игуменом Арсением (Соколовым) беседовал Михаил Киселев

Православие.Ru