Виктор Николаевич НИКОЛАЕВ
1 ноября -175 лет со дня рождения святого праведного Иоанна Кронштадтского
 Движение России к революции, начавшееся ещё в XIX веке, нельзя назвать иначе, как безумием. Если же искать более конкретное слово, обращаясь к классификации душевных болезней, даваемой психиатрией, то точнее всего подойдёт сравнение с шизофренией, которая в переводе означает "расщепление сознания". Именно произошло расщепление общества, его раскол. Несогласия, споры, взаимное ожесточение начали раздирать не только высшие слои, что ярко отражено в тогдашней художественной литературе, - например, в "Отцах и детях" Тургенева или "Бесах" Достоевского, но и народные низы, что сказывалось в появлении множества сект и толков. Если говорить о главном для ближайшего будущего государства - политическом аспекте общественного мнения, то тут вступили в спор, переросший затем в гражданскую войну, сторонники социалистической республики и поборники республики капиталистической, сохраняющей частную собственность. Потом, когда они возьмут в руки оружие и начнут убивать друг друга, их назовут "красными" и "белыми". Но ведь установление республиканской формы власти подразумевает свержение власти монархической, и в этом центральном пункте мнение обеих сторон было одинаковым: царя надо сбросить! В конце концов они этого и добились, действуя в одном направлении: в феврале семнадцатого представители либеральной буржуазии в железнодорожном вагоне на станции Дно вынудили Николая II отречься от престола, а в июле восемнадцатого команда, сформированная большевиком Юровским, расстреляла его в Екатеринбурге вместе с женой и пятью детьми. После цареубийства, почувствовав на губах вкус крови Божьего Помазанника, революционеры кровь обычных людей почитали за водицу, и у нас началось такое братоубийство, равного которому трудно сыскать во всей мировой истории.
Глядя сегодня назад, спрашиваешь себя: неужели обезумели все? Неужели в России не нашлось здравого человека, который предвидел бы те страшные последствия разрушения пятисотлетней монархии - ведь для этого большого ума не требовалось.
Предостережения, конечно, звучали, ибо здравомыслящих людей в России всегда было много. Но кто их слышал? Все основные газеты были в руках "прогрессистов" и постоянно, изо дня в день, внушали читателям, что царская Россия - "жандарм Европы" и "тюрьма народов". Геббельс сказал, что ложь, повторённая тысячу раз, становится правдой, но задолго до него это поняли продажные российские журналисты, финансируемые тайными центрами, которые умело направили общественное мнение в нужное им русло, так что трезвые голоса не достигали ушей публики. В сумасшедшем доме больные кажутся друг другу нормальными людьми, а нормальный человек, случайно оказавшийся в их компании, представляется им умалишённым.
Но один голос всё-таки заставил себя слушать, и услышавшие его крепко задумывались. Не вкрадчиво, не предположительно, не приспосабливаясь к отравленным лживой пропагандой умам и развращённым нравам обличал он нарастающее безумие, а делал это прямо, ясно, без компромиссов и без обиняков, как это было свойственно древним пророкам Илии, Иезекиилю и Исайе. Подобно Иоанну Крестителю, он неустанно повторял: покайтесь, уже и секира лежит при корнях древа, - и самого его звали Иоанном. Это был удивительный, бесстрашный, несравненный всероссийский проповедник Иоанн Кронштадтский.
"Научись, Россия, веровать в правящего судьбами мира Бога Вседержителя, - гремела его проповедь, - и учись у твоих святых предков вере, мудрости и мужеству... Господь вверил нам, русским, великий спасительный талант православной веры... Восстань же, русский человек!.. Кто вас научил непокорности и мятежам бессмысленным, коих не было прежде в России? Перестаньте безумствовать! Довольно! Довольно пить горькую, полную яда чашу - и вам и России".
Это была тема покаяния. А вот тема секиры, лежащей у древа и готовой его срубить: "Царство русское колеблется, шатается, близко к падению... Если в России так пойдут дела и безбожники и анархисты-безумцы не будут подвергнуты праведной каре закона, и если Россия не очистится от множества плевел, то она опустеет, как древние царства и города, стёртые правосудием Божиим с лица земли за своё безбожие и своё беззаконие... Бедное Отечество, когда-то ты будешь благоденствовать?! Только тогда, когда будешь держаться всем сердцем Бога, Церкви, любви к царю и Отечеству и чистоты нравов". Если бы большинство наших прадедов и прапрадедов вняло предупреждениям святого праведного пастыря, скольких бы ужасов и страданий мы избегли бы! Казалось бы, его пророчеству просто нельзя было не поверить. Ведь батюшка Иоанн совершал неисчислимое множество явных и документально зафиксированных чудес, которые невозможно было оспорить, а кто может творить чудеса? Только тот человек, который исполнен Святого Духа. Но тот же самый Дух делает человека прозорливым и ясновидящим, открывает ему будущее.
О чудесах святого праведного Иоанна Кронштадтского надо сказать особо. О них ещё в начале XX века был издан специальный двухтомник, где каждое совершённое им чудо было запротоколировано со всей юридической скрупулёзностью: был указан день и час, имя и фамилия того, над кем совершилось чудо, его адрес, перечень свидетелей и т.д. Перечислить даже малую их часть здесь невозможно, отметим только, что дивному кронштадтскому пастырю принадлежит дотоле небывалый, да и после него неизвестный вид чудотворения - исцеление неизлечимых больных телеграммой или посылкой им фотографии батюшки. Таких случаев было очень много, и часть из них тоже запротоколирована. Но об одном чуде хочется рассказать подробнее, поскольку о нём мало кто знает. Мне рассказал о нём покойный писатель Пётр Паламарчук, автор знаменитой энциклопедии московских церквей "Сорок сороков". Ещё в советское атеистическое время он поехал в Ленинград разузнать, в каком состоянии находится бывший монастырь на Карповке, построенный на деньги Иоанна Кронштадтского, где по его завещанию он и был похоронен, и что с его могилой. Прибыв на место, Паламарчук убедился, что попасть внутрь здания невозможно, ибо там размещено какое-то предприятие полузакрытого режима. Тогда он стал бродить вокруг, надеясь встретить какого-нибудь старожила и порасспросить его, что тут происходило после революции - этот метод живого опроса он с успехом применял в Москве, когда писал "Сорок сороков". Первая, кто ему попалась, была старушка, несущая от колонки вёдра с водой. Он помог ей донести вёдра до порога и спросил: "Матушка, а вы не слышали случайно, что здесь похоронен известный когда-то на всю Россию настоятель храма в Кронштадте Иоанн?"
Хорошо, что Пётр уже поставил ведро на землю, иначе, услышав ответ бабушки, он уронил бы их. Вздохнув, бабуся сказала: "Мой отец был диаконом у Иоанна Кронштадтского". А дальше последовал длинный рассказ, который мы изложим очень кратко.
В семье диакона было большое горе: рождались мёртвые дети. Кто-то однажды надоумил его: "А ты подойди к своему священнику после службы и попроси за вас с супругой помолиться - он же чудотворец". Тот так и сделал: превозмогая робость, обратился к иерею с такой просьбой. Отец Иоанн ответил: "Пусть твоя матушка приедет ко мне сюда из Петербурга". Та приехала.
Отец Иоанн взял её за руку, повёл в какую-то боковую комнату, где находилась большая икона Божией Матери, и, сказав женщине "подожди", стал молиться. Потрясающим моментом здесь было то, к а к он молился - это передавалось в семье как драгоценное предание. Он подошёл к Богородице и стал с Ней просто разговаривать. Жена церковного служащего, выросшая в атмосфере молитв, никогда такого не видывала и была поражена. Поговорив с Царицей Небесной, пастырь сказал дьяконице: "Езжай домой, всё будет хорошо". И где-то через год у неё родилась живая и здоровенькая дочь. И как только она огласила мир своим первым криком, в квартиру вошёл посыльный от Иоанна Кронштадтского и сказал: "Батюшка прислал вам в подарок арбуз". Этой родившейся по молитве великого пастыря девочкой и была старушка, которую встретил Паламарчук у водопроводной колонки.
Этот рассказ простой бесхитростной женщины о великом русском святом представляется особенно ценным. Он показывает, что такой же простой по происхождению человек, тоже сын бедного дьякона села Сура Архангельской губернии, удостоился ещё при жизни стать собеседником Богоматери, а значит, и самого Господа. Кто дал ему такую благодать? Конечно же, Бог, сделавший его посредником между Собой и отворачивающейся от Него Россией. Бог дал ему и дерзновение в проповеди покаяния, тот глагол, которым пастырь жёг сердца тех, кто сохранял веру. И хотя народ в целом его не послушал, "малое стадо" сохранило в себе его заветы и передало своим детям, и это помогло России духовно возродиться, когда настали сроки.
|
